В середине октябре закончились съемки первого сезона телепроекта «Великие реки России» телеканала Ocean-TV. Премьера первой серии выйдет в эфир 15 ноября в 21:10. Ведущий документального цикла – Владимир Плешаков, популяризатор науки, лектор, писатель, режиссер, киносценарист, телеведущий, но сам себя он называет путешественником. Мы представляем его эксклюзивный очерк о съемках первого этапа телепутешествия от истоков Волги.
По рекам России
Владимир Плешаков
Из чего складываются путевые впечатления? Из пейзажей? Тех, что удачно пойманы в кадр, и тех, что запечатлены лишь в памяти. Из разговоров со встречными, новыми знакомыми? Из их историй, суждений, голосов. Или из ощущения непрестанного движения? Когда чувствуешь себя курсором на карте навигатора, медленно ползущим, а то и замирающим, но все равно – движущимся. Потому что ты – часть маршрута. Выбрав направление и задав начальную и финальную точки, ты словно превратился в вектор, стал функцией. И главная задача твоя теперь – двигаться.
Наш маршрут не нужно вычислять и прокладывать, он нанесен на все карты голубым цветом. То тонкой линией, то жирной полосой, то бесформенной кляксой. Голубой цвет – вода. Наша дорога – река. Проект «Великие реки России» стартовал в этом году по инициативе телеканала о водном мире Ocean-TV. И с какой же реки начать этот масштабный и, по сути, бесконечный проект? Кто сказал: с Волги?
Что ж, попробуйте не согласиться. Это одна из величайших рек не только России, но и Европы, а из тех, что впадает во внутреннее море – самая большая в мире. На ее берегах четыре города-миллионника. Можно привести еще множество поражающих воображение фактов о Волге. Но ведь речь не об энциклопедических знаниях, а о путевых впечатлениях, так?
Я бывал в поволжских городах. Туристом в Ярославле, гостем у друзей в Самаре, командировочным в Казани, участником фестиваля в Костроме. Заезжал в Дубну, Углич, Мышкин. Видел волжские берега. Но не пришлось побывать в крайних точках – на истоке и в устье великой реки. Так что, впечатления мои свежи и не замутнены прошлым опытом.
Источник: http://welcometver.ru/
Если не вникать в тонкости гидрологии, то исток вот он: в теремке-часовенке, что стоит средь валдайских болот, неглубокий колодец. В колодце бурая вода и тихое журчание. Это пробивается из-под земли будущая Волга, а пока скромный ручеек торфяного цвета. Вокруг то, что называется туристической инфраструктурой: палатки с сувенирами, мостки и мостики, аккуратные берега из калиброванных камушков, на которых полагается сфотографироваться – одной ногой на левом берегу Волги, другой – на правом. Мы приезжали к истоку несколько раз, дождик шел, поливал, моросил, лил как из ведра, но безлюдно все равно не было. Едут, идут, молодые и пожилые пары, семьи. Увидеть Точку Начала. Исток.
Почему приезжали несколько раз? Мы ведь не просто странствуем, мы снимаем кино из цикла «Великие реки России», а значит, движение наше не прямо поступательно, а петлеобразно – несемся вперед, возвращаемся назад. Мы будто вышиваем Волгу. Свою Волгу, кинематографическую – по канве реальной реки. И на ее и без того извилистом, путаном пути возникают наши узелки, стежки.
Источник: http://welcometver.ru/
Вот крестик. Это Ольгинский монастырь. На холме по-над истоком, даже в дождь его солнце ласкает. Два храма, один в строительных лесах. Смотрим фотографии Прокудина-Горского 1909 года, он ведь тем же маршрутом шел. На цветных снимках тот же храм, так же в лесах. Будто в тех же самых, будто и не прошло сто лет. И внутри леса. Стены белы – храм никогда не был расписан. Ждут стены своего богомаза.
Вот петелька. Игуменья матушка Софья. В очёчках, похожая на учительницу, легкая на улыбку, глаза светятся. А рассказывает о нелегком. Как медведь-шатун вдоль монастырского плетня всю зиму бродил, как дорогу от обители к храму снегами заносит, как бешеный барсук пришел на двор, как от него отбивались. А вот показывает церковную утварь, подаренную губернатором, и жесты руками мягкие, теплые. Наверное, такой и должна быть настоящая монахиня: стойкость, мягкость, ум и вера.
Вот еще узелок на нашем маршруте. Ольгин хутор. Домашняя кухня под большим навесом, сметана горкой, собака, ласковая от старости, березовый квас, хозяйка – гостеприимная Ольга. И повсюду – выдумки: кот ученый на дереве, выставка старины, древние бензоколонки в рыжей траве. Рядом с хутором – первый волжский приток – Персиянка. Это что, воспоминания о будущем? Призрак Стеньки Разина?
Первый приток, первый мост, первое озеро. Малые Верхиты. На фотографиях Прокудина-Горского жизнь кипит, стада пасутся, неводы тянутся, а мы к озеру даже подойти не можем. Заболотились берега, обезлюдела земля. Пустота кругом, одичание. Избы черные, вместо крыш – решетки. А вот пожарище. Говорят, последний житель деревни Вороново сгорел вместе с хатой. А в деревне автобусная остановка, телефон на столбике, асфальт, несколько домов. Только людей нет. Нет людей.
Поля не паханы, луга не кошены. Уехали, бросили, померли. Погибнет ли земля, если станет ничьей? Езжайте, посмотрите. Гибнет. Планета может выжить и без людей. Только это будет совсем другая планета…
А мы бредем вдоль русла, пытаемся отыскать место, где Волга превращается в Верхневолжское водохранилище. А точнее – в озеро Стерж. Ох, эти названия! От них так и веет преданьями старины глубокой. Березуг, Волкота, Велилы, Плясна, Чащовка. Это не география, это волхование какое-то!
Ночуем на турбазах, схожих как близнецы своим убогоньким сервисом для неприхотливых рыбаков. Общее их название – «На руинах империи». Построенные при советской власти и с тех пор будто не ремонтированные. Даже меню на окошечке администрации, кажется, напечатано на машинке «Башкирия» году в восьмидесятом. Среди предлагаемых развлечений – прогулка на катере. Вон он, прогулочный красавец, в ржавчине и дырах стоит на вечном приколе.
Унылость подчеркивает вечный дождь. Ждем солнышка, видеокамера терпеливо ждет вместе с нами. Мы-то ладно, помокнем-высохнем, а ей кадр нужен! Чуть забрежит голубой просвет среди туч – расчехляемся и снимать!
Так где же Волга в Стерж впадает? Не ведают рыбаки, не знают местные жители, коих единицы. Грузимся в моторку, едем искать. Разведчик наш воздушный, помощник кибернетический, дрон летучий показал картинку – есть, есть место, где узкое речное русло превращается в широкий плёс, берега расступаются, начинается озеро. Ищем по памяти, лавируем средь зарослей кувшинок, мелких заводей, в лабиринте травы и воды. И тут небо обрушивается ливнем! Вода теперь и под нами, и сверху нас, и внутри нас. Минуты кажутся вечностью.
Но любой ливень заканчивается. Мокрые до исподнего рыщем дальше. Ведь должно быть устье! Наши торжествующие крики должны были услышать в Географическом обществе: нашли!! Правда, на лодке не пройти – бобровые плотины завалили русло.
Это напасть Верхневолжья. Неконтролируемые «плотники» перегородили реку тут и там, течение замедляется, берега заболачиваются. Складывается ощущение, что для выживания реки браконьеры полезней лесников. Убедите меня кто-нибудь, что это не так!
Цепочка Верхневолжских озер выгнулась буквой L – Стерж, Вселуг и Пено тянутся с севера на юг, а длинное Волго — с запада на восток. Мы проходим их и пешком по берегу, и под парусом, и на моторе. Здесь свои узелки и отметины.
Источник: http://welcometver.ru/
Ширков Погост. Название мрачноватое, а церковь деревянная на высоком берегу – радостная. По мне так дерево – материал человеку родной, живой как и он. Я этот храм мечтал увидеть давно, он ведь Кижам знаменитым ровня. Только там от туристов отбоя нет, а на Ширкове тишина и безлюдье. В высоком бурьяне у огромных валунов, на которых высится 45-метровая церковь, валяется разбитая табличка: «Охраняется государством…». Оно и видно. На дверях замок ржавый, с одного бока леса подгнившие, крапива в рост человеческий. Чудом эта красота здесь возникла в 1609 году, чудом выстояла. И опять нужно чудо, чтобы власть Тверская обратила свое внимание на этот единственный в своем роде памятник архитектуры? Это ж дерево! Оно без заботы умирает. Была б там колокольня, поднялся б и звонил, пока народ не всполошился – пора спасать храм!
Вот на острове Божье Дело нашелся человек-подвижник. Обитель здесь была – посреди озера, до любого берега две версты по воде, а зимой по льду. Другое название острова Малосоловецкий, потому что монахи тут большей частью селились не по своей воле, а как бы в наказание или назидание. Место и раньше было глухое. И сегодня тут населец единственный, сам и плотник, и строитель, и священник. Восстановил церковь, постройки, в дупле сгоревшего дерева устроил звонницу. Колокол знатный, звук бархатный. Мы хозяина, жаль, не застали на острове. Другое его название – Зосимы и Савватия. Вот сколько имен у крошечного островка посреди озера Вселуг!
Источник: http://welcometver.ru/
Раньше по озеру теплоходик бегал, берега дамбой и двумя мосточками соединялись, сегодня уж и пристаней нет, и от мостов лишь столбики остались, и опять же деревни по берегам пустуют. И рыбаков раз-два и обчелся. А вот сети тут и там. Ставят, забывают, берегись, моторка! Того и глядишь, намотаешь на винт. Люди, что ж вы творите! Это еще что! По вечерам только и слышишь выстрелы, хотя кругом охраняемая зона, а потом – бабах! – динамит в озеро бросили. Аж гладь воды всколыхнулась, хоть и далекий взрыв. Рыбаки? Нет, другое слово в рифму приходит на ум.
Озеро Пено, поселок Пено, чего с названиями мудрить. Савва Морозов это место приглядел для лесопилки. И бревна сплавлял отсюда, и доску резал, и срубы тут собирали. Вокруг предприятия купеческого поселок отстроился. Рос, жил, и при большевиках развивался, а вот 90-х годов не выдержал. Леспромхоз разорился, люди остались без работы. Кто мог, уехал. А кому некуда было податься? Промышляли кто чем – червей для рыбаков копали, грибы собирали. Это жизнь? Без бутылки тут не обойтись.
А теперь, когда лесное предприятие вновь заработало, вдруг оказалось, что трудиться-то и некому. Мужской здесь считается зарплата тысяч в 12, а для женщины 8 в самый раз. На лесном же хозяйстве предлагают и 30 и 40 тысяч. Но! Работать надо, целый день восьмичасовой, трезвому. Не прогуливать, не опаздывать, не пить на работе. И не выдерживают мужики, обескровленные двадцатилетием вынужденного безделья, уходят с сорокатысячной зарплаты на привычные десять-двенадцать, но где и прогулять можно, и загулять…
Одна надежда – на новое поколение. Директор завода приглашает юнцов на лето. Работают, как полагается по закону, не больше четырех часов. Но потом в обязательно-добровольном порядке – парусная школа! Такой вот контракт с отягощением. Молодой парень из первого поколения юных яхтсменов прокатил нас под парусом, довольный, улыбка беззаботная. Вот такая профориентация по-Пеновски: и специальность ребята получают и к красивому хобби привыкают. И нам польза – после моторного катера на Вселуге озеро Пено мы прошли под парусом в пьянящей тишине.
В Селищах, где Волга вновь превращается в реку, сужаясь в берегах, с 19-го века перегораживает течение плотина. На голландский манер ее тут называют бейшлот. У Прокудина-Горского на снимках бейшлот сооружение любопытное, с большими воротными колесами, которыми открывались водяные заслонки. Во время войны та плотина была взорвана, чтоб затруднить гитлеровцам перейти Волгу. Затем отстроили новую, уже из бетона и металла.
Велик был соблазн снять современный бейшлот в тех же ракурсах, что фотограф больше ста лет назад. Да вот незадача – Прокудин-Горский путешествовал по Волге по заданию Его Императорского Величества, а мы нет. На бейшлот нашу съемочную группу не пустили. «В связи с повышенной террористической угрозой». Встретиться бы лицом к лицу с тем перестраховщиком-бюрократом, который таким образом отписался от нашей заявки, да поговорить: где террористы, и где группа киношников! Ну, еще не вечер. Будет весна, будет новая экспедиция. И, как знать, может, начнем мы её с того самого места, на котором остановились – с Верхневолжского бейшлота.
А в Твери нас ждал «Аксидиан» – главное экспедиционное судно проекта «Великие реки России». Телеканал Ocean TV превратил видавший виды катер «Ярославец» в настоящего красавца, а внутри оборудовал под новые, медийные нужды. Здесь и монтажная аппаратная, и возможность выхода в прямой эфир.
От Твери Волга судоходна, и больше не будет необходимости брести по заболоченным берегам, пробираться среди отмелей на надувной лодчонке, искать помощи у местных рыбаков, попадать в шторм на весельном пластиковом «корыте». Дальше экспедиция пойдет на судне «Аксидиан Эксплорер». Каюты, камбуз с горячей едой, солнечные ванны на палубе. Сладкая жизнь!
А немного все-таки жаль, что первый этап, слегка авантюрный и немного приключенческий, подошел к концу. Впрочем, пройдем Волгу и начнем рассказ о следующей реке. А значит, снова будет исток, крошечный ручеек, и новые приключения!
