В конце 90-х главной темой отрасли оставался проект «НТВ-Плюс». К тому времени состоялся переход на цифровое вещание и запуск собственного спутника… Понятно, что без высокопрофессиональной инженерной команды это было бы невозможно. Одним из тех, кто отвечал за состояние и возможности технической базы, был Борис Абрамович Локшин, кандидат технических наук, тогда возглавивший системно-технический отдел ЗАО «Бонум-1».
Ваши коллеги, Борис Абрамович, Вас больше помнят по работе в НИИ Радио.
Я закончил радиофакультет института связи в 1967 году. По распределению меня направили в НИИ Радио. Я приложил значительные усилия, чтобы попасть именно в спутниковый отдел. Еще в студенческие годы меня интересовала эта тема. Тогда вывели в космос систему «Орбита».
Для многих это уже — история.
Да, многие в те годы еще только родились. А я хорошо помню, как, учась в институте, заинтересовался техникой СВЧ и спутниковой связью. По этой тематике я работал потом и на кафедре.
Но ведь спутниковое телевидение начало переживать свой «бум» не более десяти назад.
Телевидение непосредственно для зрителя — да. В нашей стране это началось с 87-го года, когда официально был снят запрет на прием телевидения со спутников. Действительно, «публичного» бума не было, потому что существовали определенные политические ограничения, наложенные на всю эту деятельность. А в профессиональном плане… Наша страна, вы знаете, первой начала спутниковое вещание в регулярном порядке.
Но ведь и первый спутник тоже был наш?
Первый спутник — это все-таки история. А вот спутниковая связь стоит несколько отдельно от темы запусков. Можно заниматься спутниками, запускать их. Но при этом существуют еще и спутники связи, как отдельное направление. И оно достаточно активно развивалось. НИИ Радио был весьма активно в этот процесс вовлечен.
Позже, уже в 70-е годы, НИИР занялся и созданием собственных спутников. А тогда, в середине 60-х, институт отвечал за всю наземную часть — земные станции, вопросы теории, расчеты энергетики… Все ведущие специалисты по спутниковой связи были вовлечены в этот процесс. Первые книжки на эту тему были написаны в НИИ Радио. Мне повезло, что попал именно в это подразделение.
Чем же оно Вас «взяло за душу»? Как Вы, вообще, выбрали свою профессию?
В последние годы учебы в школе я увлекся радиолюбительством. Поработал в эфире во Дворце пионеров. Появился азарт. Это и определило выбор профессии. Я достаточно активно повел себя — с первого по последний курс работал в научно-исследовательском отделе НИИ связи, в лабораториях магнитной записи и квантовых приборов. А в последние годы — по радиорелейной тематике, СВЧ.
Так и определился в направлении современной техники высоких частот. Конечно, во время моей учебы, спутниковой тематики в определенном смысле не было. В Институте связи никто из ведущих тогда специалистов непосредственно этим не занимался.
Как же все-таки удалось подойти к спутниковой связи?
По этому поводу была забавная история. Когда я еще учился в институте, меня очень заинтересовали параметрические усилители. Сейчас молодежь, даже техническая, уже не знает, что это такое. А в мое время, в технике СВЧ это было нечто загадочное, интригующее — малошумящие устройства в «дотранзисторную» эпоху. СВЧ-транзисторы появились в 80-е годы. Вы сегодня смотрите на конвертор, и он кажется таким естественным и простым.
Если бы вы знали, каким для нас было шоком в начале 70-х годов появление транзисторов! Это был какой-то взрыв, всплеск! Революция. Создание полевых транзисторов было подобно разве что появлению персональных компьютеров. На лучших параметрических усилителях мы получали результат в 150-200 Кельвинов. И это казалось фантастическим результатом. Так как у предыдущего поколения входных устройств СВЧ-смесителей на обычных резистивных диодах шумовые температуры составляли порядка 2000-2500 градусов. Мы совершили переход от 2500 сразу к 200 градусам.
Спутниковая связь и началась-то тогда, когда параметрические усилители добились этого результата. Первое такое устройство для станции «Орбита» представляло собою 5 стоек объемом в 3 средних шкафа. Там стояли большие сосуды дюара с жидким азотом. Прямо в них помещался весьма сложный по конструкции волноводный узел параметрического усилителя. Еще были блоки питания до тысячи вольт для клистронов. Весь этот комплект стоил больших денег.
На первых станциях «Орбита» мы были вынуждены ставить вот такие устройства. По сравнению с этим, нынешний конвертор в диапазоне 4 ГГц — маленькая игрушка. Когда мы впервые увидели западные конверторы с шумовой температурой 20-25 градусов по Кельвину, мы вообще не поверили, что такое возможно. Они появились как-то очень быстро. Вот только что мы добились результата 150-100 Кельвина, и вдруг сразу 25. Я работал как раз в лаборатории малошумящих входных устройств. И диссертацию писал по баракторным умножителям частоты для параметрических усилителей.
И все же Вы ушли из института?
Так сложилось, что объем работ в НИИР, во всяком случае, в нашем отделе, неуклонно уменьшался, и реального приложения своим силам я там уже не видел. То есть реальный объем заказов и их содержание было просто неадекватным научному потенциалу. Не только наука, но даже деятельность по внедрению и созданию каких-либо систем резко сократилась. НИИ Радио не лучшие времена сейчас переживает.
Но, наверное, лучшие, чем фундаментальная наука?
Безусловно. Я думаю, там ситуация еще хуже. Мой сын — математик. И мне видно, как ему трудно найти приложение своим силам и знаниям. А ведь НИИР славился высочайшим уровнем своих специалистов. Все книги по спутниковой связи были написаны именно здесь. Справочник по спутниковой связи и вещанию под редакцией Кантора выдержал вот уже третье издание. Я участвовал во втором и третьем. Почти все авторы — специалисты из НИИР. Я должен сказать, что все бывшие сотрудники НИИ Радио сегодня работают во всех фирмах, занимающихся спутниковой связью и вещанием, и занимают там довольно высокие должности. НИИР — это очень хорошая рекомендация.
Уход из НИИ Радио был для Вас серьезной потерей?
Это сложное чувство. Я понимаю, что эффективность нашей работы в НИИР, конечно, была невысокой. Любая процедура прохождения всех согласований была чрезвычайно трудоемка. Сегодня, скажем, для «Бонума-1» построить станцию спутниковой связи — вопрос нескольких месяцев. А в НИИР эта работа занимала годы. Мне пришлось своими руками создавать систему «Москва — Глобальная», — я был ответственным исполнителем по теме. Результат, которого мы добились, можно было бы достичь гораздо быстрее и с меньшими затратами, если бы не было столь многочисленной процедуры согласования. Пришлось выпускать специальное Постановление ЦК и Совмина.
Система планирования была чрезмерно громоздкой. Если что-то нужно сделать сегодня, то это, в лучшем случае, можно запланировать на следующий год. Нынешний директор НИИР Юрий Борисович Зуборев тогда был заместителем министра связи и главным конструктором разработки «Москва — Глобальная». Еженедельно у него проводились так называемые конструктораты. Если вспомнить, какие вопросы мы там решали… Как раздобыть тот или иной конденсатор. Дело доходило до абсурда. Поэтому результаты достигались с большими затратами труда, энергии, времени, средств.
Потому, наверное, конверторы появились на Западе, а не у нас?
То, что они появились там, — показатель определенного уровня технологий, затрат на них. Ведущие предприятия министерства электронной промышленности, которые занимались этой тематикой, до определенного момента были на уровне. Пока шли параметрические усилители, наши были ничем не хуже западных. По техническим параметрам, по исполнению — вполне конкурентоспособными. А когда пошла супервысокая технология, наша электронная промышленность, к сожалению, так и не смогла сделать современного полевого транзистора, не уступающего зарубежным аналогам. Здесь и началось наше отставание в области высоких технологий.
А как Вы попали в программу «Бонум-1»?
Это отдельная история. Когда я увидел, что в НИИР наступил резкий кризис, не стало видно перспектив, меня пригласили во вновь организованную частную фирму, которую создали мои друзья и коллеги. Это была небольшая компания. Она и сейчас существует в Москве и занимается установкой спутниковых антенн для населения и организаций, кабельными сетями. Примерно 1,5-2 года я проектировал спутниковые и кабельные сети.
Оказалось неинтересно?
Если честно, то я не почувствовал себя полностью востребованным. Масштабы все-таки не те. Особенно после того, как я проектировал спутниковые сети на весь мир, после «Москва — Глобальная», заниматься проектированием раздачи телевидения в каком-то поселке… В это время мой бывший начальник отдела по НИИ Радио Лев Яковлевич Кантор получил предложение создать фирму под проект НТВ-Плюс, который в 1995 году только-только начал развиваться. Решили, что должна быть специализированная техническая компания, которая станет осуществлять всю операторскую деятельность со спутниками. Лев Яковлевич, в свою очередь, пригласил меня. А поскольку дело ожидалось чрезвычайно интересное и перспективное, я дал согласие. И попал в число первых сотрудников «Бонума-1».
Как возникла идея справочника, как он писался?
Как и в большинстве случаев, идея таких книг — инициатива ведущих специалистов. Заслуга создания этого справочника целиком и полностью принадлежит Льву Яковлевичу Кантору. Все три издания вышли под его руководством. Он был и главным редактором, и определял состав авторов, тематику. Это целиком его детище. В справочнике полностью оригинальный материал. Сегодня, к сожалению, большинство книг списываются одна с другой. Известная серия Франка Байлина. Если все его 20 книг положить рядом, можно увидеть просто целые страницы, куски текста, списанные из одной в другую методом размножения. Наш справочник полностью построен на оригинальных материалах. В значительной мере на исследованиях самих авторов, составивших основу их диссертаций. Среди соавторов несколько докторов наук, остальные — кандидаты.
Какая часть справочника принадлежит Вам?
В последнем издании три мои главы. Я написал раздел по обработке телевизионного сигнала, включая MPEG-обработку, а также раздел по международным спутниковым системам. Я давно уже занимаюсь сбором такой информации. У меня, наверное, самая большая в стране коллекция карт зон обслуживания. Значительная часть публикаций таких карт в «ТелеСпутнике» взята из нее.
Третья глава — описание системы «Москва — Экран». Это система раздачи государственных программ на всю территорию бывшего СССР. Как эта система была создана в начале 80-х годов, так она и используется до сих пор. Уже назрела настоятельная необходимость в ее модернизации и переводе в цифровой режим. Такая работа в рамках Министерства связи России сейчас ведется. Но, к сожалению, недостаточно активно.
Российская спутниковая группировка сейчас в тяжелом состоянии. Возобновления не производятся. К сожалению, недавно был неудачный запуск спутника «Экспресс-А», на который все возлагали очень большие надежды. Это очень серьезная потеря для области связи, в целом, и Министерства связи, в частности. И вообще для всех нас, потому что раздача телевидения на восток страны находится под угрозой. Необходимо интенсивно проводить работы по переводу на цифровой режим. Но эти работы задерживаются как всегда из-за отсутствия финансирования.
Хотя парадоксальная ситуация. Нужна незначительная часть суммы, которая идет на запуск одного спутника. Это не такие сумасшедшие деньги. При этом можно не запускать новые спутники, а эффективно использовать имеющиеся. За счет цифрового уплотнения, обеспечить те же задачи меньшим их числом. Запуск спутника «Экран», который имеет один единственный ствол, крайне неэффективен.
Запуск «Протона» обошелся в 50 миллионов долларов на один ствол. Если бы хоть третью часть этой суммы направить не на запуски, а на модернизацию всей сети «Москва — Экран», то получился бы совершенно потрясающий результат. Но почему-то не находится инстанции, которая мыслила бы по государственному и подошла бы к проблеме с точки зрения не какого-то отдельного ведомства. ВРК заявляет, что не видит для себя интереса в модернизации нашей системы, так как необходимо кормить собственные предприятия, которые ракеты делают. Пусть даже спутник никому и не нужен.
Под большие деньги и людей больше кормится?
Наверное. По моим подсчетам необходимо всего лишь 15 миллионов долларов для первого этапа модернизации, которая позволила бы гарантировать раздачу программ трех всероссийских телеканалов на всю территорию России, несколько тысяч точек.
Но ведь по старой доброй традиции, из большей суммы можно украсть больше, чем из ваших 15 миллионов.
А это зависит от того, как их начать тратить, кому это поручить. Если, как у нас водится, создать специальную организацию, которая будет этим заниматься, она обязательно найдет способ «проесть» значительную часть средств. Но никому это неинтересно. Три года назад я начал заниматься разработкой проекта этой модернизации. Просто так, из профессионального интереса. И тогда же предложил пути перехода и возможные схемы конфигурации, рекомендовал аппаратуру. Предлагал в самые разные инстанции. Никому до этого не было дела. Никто не заинтересовался. А ситуация катастрофическая. Вроде бы начали этим заниматься. Но… опять пишутся толстые тома бумаг, защищаются проекты. Кричать надо: «Караул!» и быстро- быстро что-то делать. А все ограничивается писаниной. Мне, как специалисту, это непонятно. И я вижу, к каким плачевным результатам это приведет в самое ближайшее время.
Чуть ли не каждый месяц в пакете «НТВ-Плюс» появляется несколько новых каналов. Не повлияет ли их увеличение на качество принимаемого сигнала?
Принципиально, это не влияет совершенно. Добавляя новые программы, мы используем те резервы пропускной способности, которые имеются на нашем спутнике. Первые годы, пока мы вели аналоговое вещание, добавление каждой новой программы было, конечно же, связано с трудностями. Для каждой из них требовался отдельный транспондер. У нас на двух спутниках было всего четыре. Приобретя спутник TDF, мы получили дополнительно еще два транспондера и добавили пятую программу. Но это был предел. После того как «Медиа-МОСТ» заказал свой спутник, и он был запущен, а также перешли в цифровой режим вещания, ситуация изменилась. Спутник «Бонум-1» имеет восемь транспондеров. Если к этому прибавить имевшиеся ранее, то получится 14. С 1 ноября прекращено вещание в аналоговом режиме. Так что резерв для увеличения программ у нас значительный.
А предел у него есть?
Конечно. При существующих методах цифровой компрессии, через транспондер удается передать 38 МБт объема информации в секунду. Что такое 38 МБт в секунду? В среднем скорость цифрового потока, необходимая для передачи одной программы, составляет до 4 МБт в секунду. 6 МБт — это качество, пригодное для распределения. Соответственно, через один транспондер можно передать от 6 до 8 программ. До сих пор мы ориентировались на передачу 6 программ. Это значит, что наши программы пригодны не только для непосредственного вещания, но и для подачи на сети конечного распределения. Хотя во всем мире непосредственное вещание ведется с меньшими скоростями. У нас есть потенциальные возможности для увеличения числа программ без снижения качества.
Над чем сейчас идет работа в «Бонуме»?
Определенные вопросы входят в компетенцию руководства. Я могу только сформулировать задачи, стоящие передо мной. Наиболее важным для меня и моего отдела является обеспечение дальнейшего увеличения числа программ и расширения зоны обслуживания. Расширение зоны обслуживания возможно за счет новых спутников. Такие планы имеются, и соответствующие работы ведутся. Возможна аренда мощностей на других спутниках. Все это позволит в самое ближайшее время, я думаю уже в следующем году, прибавить к обслуживаемой нами территории значительную часть востока России, Сибирь.
Возможен выход и на другие спутниковые позиции. Как известно, компания «Бонум-1» имеет права на использование двух позиций — 360 и 560 в.д. Так что потенциальная возможность «светить» до Иркутска у нас есть. Расширение зоны обслуживания — это одна задача. Другая — увеличение числа программ. Руководство считает это приоритетным направлением. А поскольку я, в рамках «Бонума-1», отвечаю за работу аппаратуры компрессии, то моя непосредственная задача — вместе с моими сотрудниками наращивать возможности комплекса, обеспечивать текущую эксплуатацию.
Это довольно сложное дело. Ведь оборудование цифровой компрессии является сложнейшим аппаратурным комплексом, находящимся на самом передовом крае техники и технологии. Это некий гибрид радиотехнического устройства с компьютером. И как всякая комплексная система, она имеет свои собственные сложности. Наш отдел обеспечивает высококачественную, бесперебойную эксплуатацию, при условии постоянного наращивания числа программ и постоянной модернизации системы. В ближайшее время будет организовано независимое звуковое вещание.
Звуковое?
С инженерной точки зрения, термин «радиовещание» — неправильный. Есть телевизионное и звуковое вещание. И оба вместе — радио… Так вот. Нами заказано соответствующее оборудование, и в ближайшее время мы сможем начать вещание большого пакета звуковых программ.
В области спутникового вещания НТВ-Плюс совершил значительный рывок. Вряд ли можно всерьез говорить о «дыхании в затылок» со стороны конкурентов. Однако появится ли хотя бы намек на них в обозримом будущем?
С разных сторон время от времени слышатся заявления о подготовках к спутниковому вещанию. Наиболее решительно подошли к этому на ТВ-Центре. Даже закупили комплект оборудования компрессии на шесть программ. То есть технических препятствий для начала деятельности у телекомпании нет. Но ничего не слышно с их стороны хотя бы о подготовке пакета телепрограмм.
Вы оценили появление конверторов как революционный переворот в радиотехнике. Возможны ли еще подобные «потрясения» в ближайшем будущем?
Я считаю, что создание технологии компрессии и всего пакета стандарта MPEG в 1994-96 годах можно рассматривать как революцию. Такую же, как и появление малошумящих конверторов в середине 80-х. Это революция, которая произошла крайне быстро и позволила совершить гигантский рывок в области радиосвязи. Теперь, когда все так стремительно развивается, очень важно «держать руку на пульсе». Как известно, компания «Бонум-1» является одной из двух-трех российских компаний — участниц проекта DVB, который объединил крупнейших производителей, операторов, вещателей практически всего мира. Мы обмениваемся информацией, исследованиями, проектами, предложениями. Это позволяет вести определенную научную работу.
Каким Вы видите телевидение в России в ближайшем будущем?
Телевидение в России будет развиваться в общемировом направлении. Естественно, перейдет на цифровую систему, как вещания, так и приема. Правда, это будет еще не скоро. Ведь стоимость цифрового телевизора сегодня доходит до 2-х тысяч долларов, что даже по западным меркам весьма дорого. А наш телевизионный парк еще менять и менять. Не секрет, что далеко не каждая семья смотрит программы, транслируемые в дециметровом диапазоне — нет нормального, современного телеприемника. И все же переход на формат высокой четкости неизбежен. Возможно, даже к 2003-му году. Будут развиваться и кабельные сети. Но «бум» наступит только тогда, когда появятся серьезные инвестиции.
Беседовал Роман Маградзе
Теле-Спутник. Декабрь, 1999
