Алла Борисовна сказала тогда зрителям, приготовившим свои каверзные вопросы: «Вы нападайте, нападайте! Но учтите: скоро наступит время, и у вас такой возможности не будет!» И Примадонна оказалась права. Пришли другие времена и нравы.
Тамара и Владимир Максимовы уже полтора десятка лет как отошли от телевидения и счастливо живут на Кипре. «Все, что мы хотели, мы сделали, — говорят они. — И уже в 2000 году мы приняли это решение, когда пошли эти форматные шоу, закупленные по лицензии. Мы все придумывали сами, буквально из воздуха. И когда встал выбор – работать ли по новым правилам, – мы решили, что это не интересно, у нас все это уже было».
Тамара Максимова – телеведущая, обладательница премии Союза журналистов СССР за создание популярных программ «Музыкальный ринг», «Общественное мнение», «Телекурьер». Владимир Максимов – автор и продюсер программ «Музыкальный ринг» и «Общественное мнение», первых советских телемарафонов, сериалов «Вкус к жизни», «Кто с нами» и т.д. Это — «пионеры» российского телевидения.
На работе — семья. Дома — сотрудники… Нет. Все наоборот… Да кто же их поймет, этих Максимовых? В 1998 году они оказались в нашей редакционной «гостиной».
Вы давно на телевидении?
Тамара Максимова: Я и Володя начинали работать на телевидении когда мы сами были еще пионерами. Первую передачу как автор и ведущий я провела, когда мне было всего 15 лет. По своему сценарию. Это была детская передача. И случилось это на Мурманской студии телевидения.
За Полярным кругом?..
Т.М.: Там работали мои родители – они были военными врачами… А Володя в 15 лет начинал здесь, на Ленинградском телевидении. Здесь он прошел все ступеньки, начиная с монтажера декораций. Потом был помощником режиссера, затем ассистентом, и, наконец, режиссером. Теперь Володя — один из руководителей «5-го канала». А я возглавляю телекомпанию «Нева-ТВ».
Что представляла собой ваша первая «пионерская» программа?
Т.М.: Ой, я уже не помню. Что-то, вроде «Клуба юных…». Когда мы с мужем познакомились здесь, в Ленинграде, то сразу стали работать вместе в редакции детских программ. Он был моим режиссером, я — редактором передач. Мы стали делать первые в России телеигры. Тогда даже понятия такого не было. А мы на Ленинградском телевидении сделали первую игровую передачу для пионерских отрядов. Называлась она «Один – за всех, и все – за одного». Шла программа каждые две недели по Центральному телевидению.
После этого термин «телеигра» вошел в жизнь. Тогда не было никакой возможности смотреть программы не то что западных студий, но и соцстран. Это вынуждало все изобретать самим. Единственным, кто работал в том же жанре телеигр, был Владимир Ворошилов. Он вел в то время «Аукцион», потом – «А ну-ка, парни»/«А ну-ка, девушки». Мы не были знакомы, но за работой друг друга внимательно следили, отправляли телеграммы, поздравляли с творческими находками.
Но детство так мимолетно…
Т.М.: Вскоре мы с Володей перешли в другую возрастную категорию и стали играть в «игры деловых людей». Уже с другой аудиторией. Создали телеигру «Янтарный ключ», которая шла в Калининграде и странах Балтии — Эстонии, Латвии и Литве. Она просуществовала года три или четыре. Были первые телемосты. Еще до Познера. О спутниковой связи мы могли тогда только мечтать. Путем монтажа создавали впечатление, что телемост идет в прямом эфире. На самом деле все отдельные «куски» соединялись вместе в Ленинграде.
Все команды из Прибалтийских республик приезжали сюда. Потом все ехали в Таллин, снимали там эстонскую часть. Потом в Латвию, в Литву. Это была огромная работа, по тому времени эти телемосты были круче, чем «американские», которые потом делал Познер, так как мы соединяли не две страны, а вдвое больше – четыре.
Тем более, что к тому времени появилась спутниковая телевизионная связь, которая позволила упростить механизм проведения телемостов.
Т.М.: Конечно… Потом были «Музыкальный ринг», политическое игровое шоу «Общественное мнение», «Телекурьер». И еще был «фермерский» сериал «Кто с нами?». Всего 28 серий, и каждая в игровой форме рекламировала создание первой Всемирной ярмарки «Российский фермер». Это тоже была идея Володи. Параллельно мы много снимали документальных фильмов. Был у нас и сериал «Вкус к жизни» из 14-ти серий.
И вскоре появились телемарафоны…
Т.М.: 89-й стал годом перемен в нашем творчестве. Мы поехали в Америку. Вот услышали там о такой вещи, как телемарафон. И решили сделать свой, первый российский. На основе того, что мы слышали о таких программах в Америке, использовав находки и «Музыкального ринга», и политических игр программы «Общественное мнение», мы разработали свою концепцию. Съемки проходили практически во всех городах Советского Союза. Итогом реализации нашей идеи стали три телемарафона. Транслировались они на 80 стран мира по системе Евровидения. Аудитория была огромная.
А потом опять «ферма»?
Т.М.: Да, следующим международным проектом был опять «фермерский» «Кто с нами?» в 1993-м году. Мы и в Канаде снимали, и в США, и в Европе — Бельгии, Германии, Голландии. А потом, в 1994-м, решили сделать «Вкус к жизни». Причем это была очень интересная тема, которою уже весь мир был «болен». Экология, здоровый образ жизни, все эти диеты, экстрасенсы, калории… Но у нас она не пошла. Народ не знал, как реагировать. Тогда ситуация в стране была очень сложной…
Не до экологии было?
Т.М.: Да, все были увлечены политикой. И не понимали, как можно на первое место ставить интерес к себе, своему физическому совершенству. Мы сделали 14 серий и остановили производство. Потому что это был очень дорогой сериал. Но вот сейчас (1998 год – Р.М.), если его возродить, он, возможно, оказался бы ко времени. Вообще, все проекты, которые мы начинали, всегда немного опережали время. Потому их тяжело было продвигать. Но так как они строились на элементах игровых, и взывали скорее не к разуму, а к чувствам и эмоциям, зритель к ним очень быстро привыкал, и без этих образов не мог жить. В частности, этот «фермерский» сериал… Но тогда и фермеров приходилось разыскивать по всей России. Их были считанные единицы. Этот сериал шел лишь год. Но он настолько был яркий и имел такое эмоциональное воздействие на людей, что спустя два года после его ухода с экрана, люди продолжали писать, думая, что программа еще существует.
Но, в итоге и этот сериал завершился.
Т.М.: Зато мы сделали знаменитое шоу в Кремле, назвав его «Встреча нового политического года». Шел 1993-й, выборы в Думу. И мы сделали гигантское шоу в прямом эфире. Оно шло пять часов прямо из Кремлевского Дворца съездов и транслировалось на 80 стран мира. К сожалению, победили не демократы, а Жириновский и Зюганов, после чего мы были отправлены «в ссылку» — нашим программам «закрыли» канал Центрального телевидения. Был такой шум, такой скандал! Прямой эфир был расценен чуть ли не как политическое преступление!
У нас тогда была разработана специальная компьютерная система, которая позволяла все данные, начиная с Дальнего Востока, сразу передавать в эфир. CNN каждые 15 минут в течение 6 часов снимала эти данные. Был самый настоящий революционный бум.
О вас многие западные журналисты пишут, как о ведущей американского типа. Какой вы сами видите себя?
Т.М.: Забавно, но до 1989 года мы работали как бы «вслепую», не зная, что делается в мире, за «железным занавесом». Это потом мы стали ездить в Америку, и я там даже поработала на разных шоу. В 1993 году работала на шоу Пэта Фэджика из Лос-Анджелеса, которое по рейтингу занимало 2-е место в Штатах. Шло оно по общенациональному каналу. Потом меня пригласили в Род-Айленд. У них там появилась сумасшедшая идея, заключавшаяся в том, чтобы русская телезвезда рекламировала их штат. На съемках этого фильма я столкнулась с тем, что…
Вот они говорят, что завтра у нас съемка на ипподроме и мне надо вначале посмотреть, как играют в поло, а потом проехать на лошади. Я к этим лошадям вообще в жизни своей не подходила… И я поняла, что шоумен…ша должна уметь делать все. Мне выдали весь необходимый гардероб — сапоги, шляпу… Я призывала Бога, чтобы он мне помог красиво вскочить на лошадь, не упасть, не… И получилось. Я впрыгнула в седло, как лихой наездник в кино. Как будто всю свою жизнь занималась верховой ездой. Более того, я потом еще и понеслась галопом. Потом, правда, у меня так тряслись коленки когда я слезла с этой замечательной лошади, что пришлось выпить полстакана виски. Который, кстати, терпеть не могу.
Вообще, в Род-Айленде было очень много трюков. Один эпизод снимался на одиночной яхте с парусом, где самой нужно было делать галсы на каком-то сумасшедшем озере. На середине меня занесло. Чуть не утонула… Потом летала на воздушных шарах, плясала с настоящими индейцами и много всего такого. И я поняла, что все наши попытки сделать из простого ведущего, который читает по «суфлеру», телезвезду, смешны, что наши представления о телезвездах — это «детский сад».
Нужно очень многое уметь. И только тогда ты получаешь право считаться профессионалом высокого класса. Потому что телеведущий — настоящий супермен, и должен обладать профессиональными качествами очень многих профессий, разбираться в спорте и музыке в превосходной степени. В Доме Кеннеди в Нью-Порте мне пришлось сесть за рояль Жаклин и помузицировать. Хорошо, я играю на рояле. Но подразумевалось, что я должна это уметь. Это у них, относительно телеведущих, в порядке вещей…
И вот когда я приехала, я стала серьезно заниматься собой. Хорошо еще, что машину всегда водила. В итоге, в телеигре «Вкус к жизни» я и запела, и затанцевала. Это были два комедийных шоу. После того, как я снялась у Манина в «Фонтане», он «заразил» меня этим жанром, найдя, что у меня есть способности комедийной актрисы.
А как вы впервые познакомились с понятием «эфир»?
Т.М.: Как ни странно, мое первое знакомство с эфиром произошло благодаря радио. Я училась тогда в 7 классе… 10-классники радиофицировали школу. И я решила сделать радиопередачу. Организовала редакцию. У меня был и спортивный отдел, и юмористический, «колючие» объявления. Мои радиопередачи были на таком уровне, что директор школы пошел на то, чтобы по средам все уроки начинались на 45 минут позже — все слушали радиопередачу. А потом меня пригласили на Мурманскую студию телевидения.
Когда мы стали работать вместе с Володей, я ничего не вела, а была только сценаристом и редактором. Ведущими были другие. Один из них – Володя Мукусев, который когда мы с ним познакомились работал инженером на заводе. Детские телеигры «Один за всех…» вел Юра Виноградов. Даже Урмас Отт снимался в «Янтарном ключе». А я была сценаристом и редактором.
Перемены произошли на «Янтарном ключе» в Эстонии. Была нелетная погода, Володя Мукусев не смог прилететь, в то время как все ведущие из других республик уже ждали, были готовы к началу съемок. Надо было начинать. Максимов сказал, что «безвыходная ситуация, давай, сама». С тех пор пишу сценарии только сама для себя.
Теперь, когда появилась возможность смотреть сотни программ, благодаря спутниковому телевидению, что вы смотрите?
Т.М.: Мы, в отличие от писателей, которые «не читают», и композиторов, которые «не слушают» чужую музыку, всегда внимательно следим за развитием телевидения в России. Я знаю всех коллег на всех каналах. Ведь были очень сильные телестудии. Например, в Прибалтике, Минске, Волгограде, Кишиневе, Киеве и многих других городах. Мы все время просматривали российские программы.
Сейчас, когда стало развиваться спутниковое телевидение, как только у нас появилась возможность поставить свою «тарелку», мы ее поставили. Смотрим программы телевидения многих стран. Я в курсе всех шоу, которые мне близки по своему жанру или каким-то находкам. Например, в Италии – шоу Рафаэллы Кары. Я мечтаю, когда мы разбогатеем, и у меня будет столько же возможностей, как у нее, сделать такое же сюрприз-шоу в прямом эфире на три-четыре часа из разных городов.
И, если я не сумею это сама, то я обязательно сделаю для Настюши (дочери – Р.М.). Она уже владеет некоторыми приемами модератора европейских шоу. У нее интересная пластика ведения, свой стиль уже нового поколения. Кроме того, она поет, танцует, сама пишет музыку и стихи. Пробует себя в разных жанрах. У меня много было хороших учеников – Володя Мукусев, Николай Поздеев, Михаил Грушевский. Но я считаю, что талантливее ученика, чем моя дочь, у меня не было. Тьфу, тьфу, тьфу…
Владимир Максимов: В этом я с Тамарой полностью согласен.
Т.М.: Напомни, какая у нас «тарелка» стоит?
В.М.: Не «тарелка», а система. Оборудование фирмы Pace. Нацелена антенна на самую популярную группу спутников, как я ее называю, «Хот-дог». «Тарелка» без поворотного устройства. Мы решили не дергаться, хватает того количества телеканалов, которое принимает наша система – порядка 30. Интересно, что когда мы поставили антенну, через месяц появился ваш журнал («Телеспутник» — Р.М.). Получилось, что я среди первых ваших читателей. Из него я узнавал основные технические подробности. Здесь, на «5-м канале», я его выписал.
На просмотр цифровых программ не переходите?
В.М.: Нет пока. Мы ведем еженедельный обзор по всем принимаемым телеканалам. Нам, во-первых, чисто профессионально интересно как сверстан каждый канал, какой дизайн используется. Особенно, какие и где появляются новые шоу, как они делаются. Интересны телеканалы новостей — это же шквал информации. Неплохо делают свои передачи испанцы. Смотрим все музыкальные каналы и программы – иногда надо найти новое решение или посмотреть, как делается новая песня. Тамара посидит два-три дня и выпишет все самое интересное.
Пару раз и я сидел, выписывал буквально по всем каналам, так называемую, «одежку», то есть оформление межэфирного пространства — заставки, переходы от программы к программе. Рождается много новых интересных идей. Например, на Euronews полностью переделали оформление на очень зрелищный и нарядный дизайн.
Странным мне кажется их составление сетки вещания. Целый ряд развлекательных программ, фильмов и ток-шоу планируется на очень позднее время — после одиннадцати. Буквально по всем каналам. В то время как у нас такие передачи идут в районе восьми часов вечера. Хочу понять, в чем там дело. Ведь неслучайно они так делают.
У итальянцев любопытно то, что они не смущаются объемом отдельной передачи. Некоторые из них могут идти по три-пять часов подряд. При этом они очень популярны — их смотрят миллионы телезрителей. Кстати, эту систему с модераторами, ведущими я хотел бы ввести на нашем модернизируемом «5-м канале». Это сейчас обсуждается.
Чем, на ваш взгляд, их телевидение отличается от нашего?
В.М.: На мой взгляд, тем, что все программы идут, в основном, в прямом эфире, с возможностью обязательного прямого контакта с аудиторией, со зрителями. И вот это как раз то, что особенно ценно. Еще любопытна их система отражения всех политических событий, выборов. Интересно у них проходит телемарафон. Какая техника! Колоссальное количество камер разбросано по всей стране, с постоянными телемостами, с возможностью моментального включения в диалог.
Т.М.: У нас эти телемосты ушли. Не смогли развернуть идею – очень дорого. А там это считается очень современным. Но это и есть настоящее телевидение.
В.М: Очень интересны телеигры польских каналов. По большому счету, нам чисто творчески всегда было интересно заглянуть, как работает телевидение в разных странах. Когда мы выезжали за рубеж погостить, сразу включали телевизор. Но выбраться за рубеж и серьезно посмотреть западное телевидение нам удалось только недавно. Раньше приходилось, что называется, «вариться в собственном соку», не зная, кто чем живет. Никакой информации.
В то же время, это заставило нас самих придумать такие программы, которые мы больше нигде и никогда не встречали. Впервые мы «западное» телевидение посмотрели у родителей Тамары в Выборге — там принимались черно-белые программы финского телеканала. Потом, когда приехали в Америку, поразились — в Лос-Анджелесе буквально 70 с лишним каналов.
Т.М.: Кстати, на каком канале я снималась?
В.М.: На CBN. Снимали в Лос-Анджелесе, потом «гнали» в Нью-Йорк. Оттуда – общая трансляция. А уже вечером смотрели дома. Было любопытно посмотреть все, но принципиально не хотели ничего «красть» — ни шоу, ни приемы. Поэтому нам обидно за многих наших коллег, которые гоняются за готовыми программами и идеями. Уважения это не вызывает…
А еще спутниковое телевидение поразило новой «болезнью» — когда без конца переключаешь кнопку «дистанционки», переключаясь с канала на канал.
Т.М.: Я научилась смотреть одновременно 4 фильма.
В.М.: Я тоже так научился. Поскольку у нас телевизор с функцией «картинка в картинке», что позволяет одновременно смотреть передачу одного канала, а по другой картинке «гонять» остальные. Дурдом. Но что делать? В Америке «гоняли» 75 каналов. Спасает телетекст. Посмотрел где, какая программа. Еще одно удовольствие спутникового телевидения — система «долби-пролоджик». Особенно, когда идут спортивные программы. Кайф потрясающий. Полное ощущение присутствия.
Как, по-вашему, должно бы развиваться телевидение?
В.М.: Об этом можно много дискутировать. Но, несомненно, должно быть представлено все. И специальные телеканалы — спортивные, музыкальные, фильмовые, новостные… И каналы, что называется, местечковые. Был эксперимент в Англии, если не ошибаюсь. Дали в одном небольшом регионе всему населению смотреть в течение трех месяцев все телепрограммы, возможные для приема в том регионе. Первые недели люди лихорадочно смотрели все. Но затем 70 процентов населения выбрало региональное, местное телевидение. Их больше интересовало, что происходит на соседней улице и в знакомом супермаркете. Так что мир к этому тоже приходит.
Позвольте традиционный вопрос. Что нового готовите вы своим многочисленным поклонникам, телезрителям?
В.М.: Поскольку наша жизнь тесно связана с «5-м каналом», хотелось бы именно здесь реализовать планы, которые давно вынашиваются. Хочется создать возможность обратной связи со зрителем. То есть, задумываюсь об интерактивном телевидении с очень хорошим взаимодействием с аудиторией. Таких проектов достаточно много. А в личном… Хотелось бы дочку вывести на самостоятельный проект. Чтобы она вела молодежную программу.
Т.М.: Относительно будущего, к сожалению, наши с Володей мечты несколько расходятся. Он, как начинал на Ленинградском телевидении, так до сих пор и является его горячим патриотом. Когда его пригласил «5-й канал», он оставил ОРТ и примчался сюда. Связал свою судьбу с будущим городского телеканала. А я человек масштабный. Мне, как большой рыбе в маленьком аквариуме. Я нуждаюсь в большой аудитории. И именно Володя меня к ней приучил.
Можно чем-нибудь помочь делу? Зритель не простит исчезновения Тамары Максимовой с масштабного телевидения.
В.М.: В планах «5-го канала» — выход на спутниковое вещание. Это даст аудиторию не только Тамаре. Сейчас приходится стартовать в новом качестве, в новых хозяйственных условиях. Планируется очень локальная группа. Есть много идей, связанных с выходом в глобальный эфир.
Т.М.: Хорошо бы задуманное получилось. Хотелось бы вернуться к программе «Янтарный ключ». В ней было много полезного и ценного для всех прибалтийских стран. Было бы здорово сделать Общебалтийский канал.
Беседовал Роман Маградзе
«Телеспутник», январь, 1998
